Как, однако, тесен мир! Вот уж не думал, не гадал, что когда-нибудь отыщу в биографии одной из самых известных балерин планеты мурманский «след». И вот – пожалуйста. В 1932 году отец Плисецкой Михаил Эммануилович стал руководителем советской угольной концессии на архипелаге Шпицберген. Одновременно он был на Шпицбергене советским генеральным консулом. Его жена Рахиль Михайловна – актриса немого кино - сменила кинокарьеру на работу телефонистки и, взяв с собой дочь, супруги отправились на далекий заполярный архипелаг. Шпицбергенский уголь потреблялся тогда, главным образом, на Кольском полуострове, где бурно развивалась промышленность, а своих угольных залежей не было. Но в тот раз в Мурманске Плисецкие не побывали – добирались к новому месту жительства через Германию и Скандинавию.

Маленькая Майя попала в другой мир. «Все было особенным, - вспоминала потом балерина. - Радуга через горы. Ее хотелось трогать, ласкать, касаться, так она была близка, нарядна, определенна, в красках: воистину, синий, как василек, красный, как кровь, оранжевый, как апельсин, зеленый, как июньская трава в Подмосковье. И роскошь северного сияния. Шесть месяцев тьмы – тяжко. Но полярный день – радость неизбывная. Шесть месяцев света». Девочка целые дни напролет каталась на лыжах, и даже задумала однажды пройти из Баренцбурга, где они жили, в соседнее поселение под романтичным названием Грумант-сити. И по пути чуть не погибла - ее начало заносить снегом. Спасла Майю собака Як, чье имя она запомнила на всю жизнь. Весной 1934-го семья Плисецких приехала в отпуск в Москву, где Майя поступила в хореографическое училище. Ее отцу надо было возвращаться на Шпицберген, оставить дочку в Москве возможности не было. Однако на севере, на лыжах, без балета она уже жить не могла. Весной 1935 года девочку отправили в Москву. Через Мурманск! «Я… открыла новый путь со Шпицбергена на материк через Мурманск, - писала Майя Михайловна в книге «Я, Майя Плисецкая». - Моим сопровождающим оказался заболевший цингою бухгалтер, досчитавшийся с шахтерскими нормами до полного нервного истощения. И фамилия у него была приличествующая клиническому случаю — Золотой. То ли моя зловредность да ирония, то ли он и взаправду свихнулся. Все время бухгалтер все и вся пересчитывал. Губы складывались в вереницу цифр. На пароходе я его жестоко изводила. Пряталась, пропадала, находилась и опять исчезала. Он окончательно порастерял со мной свое и без того хлипкое здоровье». Спустя несколько лет родителей Плисецкой репрессировали и больше на Кольском полуострове она не бывала. Тем не менее, имеется в ее судьбе еще одна мурманская «зацепка». Точнее – апатитская. В 1965 году в Апатитах открыли новый Дворец культуры. По мнению многих – самый красивый в ту пору в нашем крае. Вскоре известие об открытии в Мурманской области нового ДК докатилось до Москвы. И молодежная труппа Большого театра решила взять шефство над появившемся на далеком Севере «очагом культуры». В это трудно сейчас поверить, но на сцене апатитского ДК трижды выступали артисты главного театра страны! Вскоре коллектив Дворца привык к повышенному вниманию и даже не особенно удивился, когда Майя Плисецкая прислала в ДК свои пуанты с автографом. К сожалению, до наших дней они не сохранились. Впоследствии их кто-то просто выбросил. Таковы мурманские «вехи» в биографии знаменитой балерины.

Иван Ганин

Опубликовано: Комсомольская правда. - 2014. - 20 ноября. – режим доступа: http://murmansk.kp.ru/