Когда что-то рождается одновременно с тобой, то кажется, оно было всегда. Вот и “Галерея “М” — первое в городе товарищество свободных живописцев — открылась в тот же год, когда появилась и наша газета.

А в последних числах декабря уже 2016 года на фуршет с поздравлениями собрались художники, их друзья, их почитатели. Красивые, особенные люди.

Хорошо помню день, когда получила задание написать о выставке картин. Поднялась по темной лестнице дома №17 на Космонавтов в галерею и увидела работы — странные, страшные, смелые. Кажется, не я пришла на них смотреть — они набросились на меня. Нужно было задавать вопросы художникам, а вопросов не было. Все ответы на события августа 1991 года — тут, кричат со стен.

И 2 ноября 1991 года вышла заметка с портретами Игоря Клюшкина и Игоря Чайковского. Начиналась она так: “Они божатся, что идея выставки родилась именно 20 августа. Они сидели, курили, обсуждали события, переживали… И вдруг мысль — сделать серию полотен, передать вот эти мысли и чувства в красках и линиях. И вот выставка “Живопись времен переворота” открылась”.

А уже 11 января 1992 года мы опубликовали новость о том, что над “Галереей “М” нависла угроза закрытия — бухгалтерия горисполкома намеревалась переехать в помещение на Космонавтов, 17. По слухам, связывали это с некоей конкуренцией, с открытием в городе художественного салона “Салма-Арт”, но его руководитель, Всеволод Баржицкий, тогда в интервью для “ДД” сказал:

— Я никогда не считал “Галерею “М” свои конкурентом. У нас есть даже план совместной работы по подъему культуры и творческой деятельности в городе. Я бы приложил все усилия, как член комиссии по культуре горсовета, чтобы галерею не выселили. В городе нужна еще не одна галерея, чтобы художники и мастера могли реализовать свои работы в них, а не в случайных лавках вместе с ширпотребом, продуктами и скобяными товарами. Сельпо хорошо для сельской местности, а мы все-таки город.

И уже 11 февраля того года в “Салме” открылась выставка “галеристов” — Клюшкина, Чайковского, Терещука, Скоробогатченко, Зайцева, Злобиной. Тогда они только собирались провести первую весеннюю выставку “Цветы и женщины”, которая позже станет традиционной. А в апреле “Галерея “М” привезла первую иногороднюю выставку — “Хорошая живопись из Санкт-Петербурга”. Картины можно было покупать, и коллекционеров тогда просили поторопиться — цена доходила “всего” до 10 тысяч рублей за полотно (для примера, путевка в Ессентуки на 24 дня на двоих стоила в то время семь тысяч рублей). А о той, самой первой выставке, “Живопись времен переворота”, федеральные “Вести” показали сюжет, несколько работ уехало в Музей политической истории Санкт-Петербурга.

Потом все стало развиваться, устраиваться. “Галерея “М” переехала в чудесное помещение на втором этаже “Полярного” и стала самым настоящим культурным центром. Сколько времени мы проводили здесь с друзьями и с художниками, которые тоже стали друзьями! Сколько здесь было творческих споров и искренних шуток, сколько людей стало завсегдатаями — не только живописцы и музыканты, но и предприниматели, журналисты, дети…

В свободный творческих союз галереи входили все новые члены, да и никакого особенного “приема”, как в комсомол, тут никогда не было — пиши, приноси, выставляй. Помню первую персональную Ирины Ситдиковой — тогда я назвала ее руку “мужской” за смелость в обращении с цветом и формой. Помню поразившую меня серию портретов Юрия Городишенина — как легко, невесомо и любовно были написаны женские лица. Помню очень спорные — о них спорили! — работы Игоря Чайковского, вызывавшие настоящий нервный срыв у публики. Помню милейшие, похожие на иллюстрации к добрым сказкам “картинки” Михаила Скоробогатченко. Лазурь небывалого накала в пейзажах Александра Герштейна. Новаторство нелинейной графики Димы Малышева. Тихую печаль больших и малых полотен Николая Владимирова. Теплый, очень русский наив натюрмортов Валентины Петровой…

Но больше всего помнятся, конечно, люди, без которых ничто никогда не выживает — ни одно начинание. Их было трое, создавших товарищество с ограниченной ответственностью под названием “Мастер”. Яркий, харизматичный Игорь Клюшкин с тех пор переехал из Кировска в Санкт-Петербург, где и проходит его сегодняшняя творческая жизнь. Скромный, скрупулезный Александр Терещук растит в Апатитах новых живописцев — работает в детской школе искусств. Игорь Чайковский, так напоминавший мне Д’Артаньяна с кистью вместо шпаги, человек эмоций и порывов, “неправильный и нерациональный”, как он называл себя сам, ушел из жизни осенью 2009 года. А ведь в начале 2009-го мы писали о том, что он начал заниматься живописью со взрослыми — взял на себя студию “Этюд”. Но…

Внезапно, трагически рано оборвалась жизнь Миши Скоробогатченко. Нет с нами Николая Владимирова — он приходил в галерею, будучи уже совсем пожилым и очень нездоровым. Кто-то переехал в другие города и страны, кто-то отошел в другие дела. Но есть в “Галерее”, а она давно уже расположилась в гладинской библиотеке, молодые живописцы, и, что поразительно, почти все они — девушки! И руководят галереей тоже женщины — Наталья Ермоленко и Маргарита Момотова. Что означает эта женскость? Наверное, большую методичность, организованность.

И все же немножко скучается по тем временам — буйным, яростным, голодным, когда все — “с колес”, без руля, без ветрил. Когда Апатиты, отстояв очереди за хлебом, обменяв ваучеры на сапоги, вдруг захлебнулись в новом, экспериментальном искусстве. В те первые, переломные годы на смену традиционным фестивалям пионерской песни к партийным датам и народным гуляньям в День строителя вдруг пришли театр “На Грани” Аркадьева с совершенно безумными постановками, сатирическая клоунада мим-театра “Коллаж” Евгения Васильева и полный артхаус “Галереи “М”.

На юбилее галереи Игорь Клюшкин сказал, что открывались они во времена страха перед переменами, а юбилей празднуют в годы депрессии и стагнации, что, пожалуй, еще хуже, дольше, тяжелее. Но если так, то в конечном итоге это означает — где-то рождаются новые времена. И новые художники.

А значит, все будет продолжаться.

Н. Чернова

Опубликовано: Дважды два. – 2016. – 05 января.